О проекте    Новости    Ссылки    Об авторе

Проповеди/ Поучение перед исповедью

В начало

Поучение перед исповедью.

Пpиидите и истяжимся

(Ис. I, 18).

Так взывал некогда Господь чрез св. пророка Иcaйю к Своему народу - Израилю.

Взывает Он ныне, возлюбленные о Господе бpaтиe и чада, чрез того же пророка и к нам, ибо и мы теперь в церкви слышим эти слова: приидите и истяжимся, т. е. приходите и будем судиться.

Что же это за суд, на который теперь зовет нас Господь? Человек-грешник подлежит многим судам. Так, будет последний суд страшный, всеобщий, на котором на-веки решится участь каждаго из нас. После смерти каждаго человека бывает над ним суд частный, на котором прежде всеобщего суда определяется его последующая участь соответственно с тем образом жизни который он вел на земле, и для человека предначинаются или адския муки или блаженство вечное. Но есть еще особый суд, который; человек постоянно, во все время своей земной жизни, носит в себе, в своем сердце, это - суд совести, непременно и неизбежно оценивающей каждый наш поступок, каждое наше слово и даже сокровеннейшия наши намерения и мысли. Вот к этому-то - внутреннему суду нашей совести мы ныне и призываемся в эти св. и великие дни поста.

Страшен, невообразимо страшен, для грешника будет последний всеобщий суд Христов; не менее будет страшен и суд по смерти каждаго из нас. И вот, чтобы избавиться нам от страшнаго гнева и прещения Божия на суде всеобщем и посмертном, Господь, по неизреченному человеколюбию Своему, зовет нас теперь на суд нашей совести - суд тайный, кроткий, и судиями наших деяний делает здесь нас же самих, и только в помощь нам и руководство поставляет представителя Своей божественной власти - духовника, не ангела, ни какого-либо другого небожителя, но такого же, как и мы, обложеннаго немощию, человека, вручая однако-же ему божественное полномочие вязать и решить наши грехи. А чтобы мы не безпокоились и не смущались относительно важности и действенности этого, никем незримаго, кроткаго суда; надъ нами нас же самих, только лишь в присутствии духовника, Господь говорит, что все грехи, разрешенные духовником на земле, будут разрешены и на небе, т. е. не помянутся ни на суде посмертном, ни на суде: страшном; равно как не разрешенные духовником грехи на земле не будут разрешены и на небе, т. е. не простятся ни на суде посмертном, ни на суде страшном, и следовательно, сделаются источником и причиною нашего вечнаго осуждешя, наших вечных мучений.

Видите, возлюбленные, насколько важна наша исповедь пред духовником: Господь, по неизреченному Своему милосердию, так сказать, в самыя руки наши дает нам спасение; и уже тут исключительно от нас самих зависит: принять это спасение - чистосердечно и искренно раскаяться, или же отбросить от себя этот дар любви божественной - остаться нераскаянными грешниками, и обречь себя, таким образом, на вечныя мучения...

Как же обыкновенно относимся мы к сему кроткому призыву Господа на покаяние?

Ответом на это отчасти могут служить переживаемые нами дни. Св. Церковь уже давно зовет всех нас в храмы, на покаянную молитву, а храмы, увы! почти пусты... На улицах, на площадях вы встретите толпы народа, a на богослужении и малейшей доли того не увидите.

Что же творит безмерная Любовь Божия, когда люди, не внемля Ея кроткому гласу, становятся на путь вечной гибели? Тогда уже и Господь пременяет Свой кроткий призыв на грозный и устрашающий: кто не хочет слышать Его тихаго гласа, с тем Он, выражаясь образно, начинает говорить бурями наводнений, гулом землетрясений, громом пушек и треском ружей и современных пулеметов... Господь знает, конечно, что нас не столько страшит потеря вечнаго царствия, сколь потеря земных благ, не столько устрашают вечныя мучения, сколько земныя бедствия, и вот Он, Всеблагий, устрояя наше вечное спасение, начинает у нас отнимать блага земныя и устрашать земными бедствиями. И тут-то мы приходим в великий страх и ужас, но не от того, что нам грозит вечная гибель, а от того, что страшит нас потеря временной жизни и временныхъ благъ...

Оставим же наше неразумие крайнее и уразумеем, наконец, в чем наше спасение и в чем гибель...

Над нами занесен уже мечь гнева Божия, каждую минуту готовый опуститься; и мы мятемся и суетимся чрезвычайно, но при этом ничего другого не делаем, как только наводим справки о том, много ли проникло к нам врагов и много ли выставлено наших войск против них, а совершенно забыли слова св. пророка и царя Давида, которыя теперь часто слышатся в церкви: не спасается царь многою силою своею, и цеполин не спасется множеством крепocmu сооея: ложь конь во спасение, (т. е. ненадежен конь для спасения), во множестве же силы своея не спасется. Се очи Господни на боящияся Его, уповающия на милость Его: избавити от смерти души их и препитати я во гладе (Пс. XXXII, 16-19). Вот где, значит, наше спасение - в Господе, Который занес над нами Свой мечь, Который Один только и может его отнять...

Еще три дни и Ниневия превратится, говорил некогда от имени Божия св. пр. Иoнa (III, 4). И поверили Ниневитяне, и покаялись и исправили свою жизнь. И виде, Бог дела их яко обратишася от путей своих лукавых: и раскаяся Бог о зле, еже глаголаше сотворити им, и не сотвори (10). Еще несколько дней, и В-а может превратиться, говорит нам теперь Господь не через пророка Иону, а голосом самых совершающихся событий, ибо враги нападают на нас. Что же нам делать? Поспешим-же, возлюбленные, последовать примеру Ниневитян и Господь спасет нас так же, как и их спас... Поспешим на призыв Церкви к покаянию ответить искренним и чистосердечным раскаянием во всех грехах своих перед о. духовным нашим, сбросим с себя наше непростительное холодное тупое равнодушие к делу вечнаго спасения нашего, нашу духовную спячку, нашу безпечность и окаменение! Пусть выведут нас из такого пагубнейшнаго состояния и пусть как гром небесный звучат в наших ушах слова Господа, обращенныя некогда к Израилю: аще хощете, и послушаете Мене, благая земли снесте: яще же не хощете, ниже послушаете Мене, меч выпояст: уста бо Господня глаголаша сия (Ис. I, 19-20). Аминь.

Архимандрит ЛАВРЕНТИЙ.

Сказано в Виленском Свято-Троицком храме в пятницу 1 седмицы Великого Поста 1915 г. по окончании преждеосвященной литургии.

 

Далее